Нередко приходится слышать, что совесть нынче не в моде, что торжествует всепобеждающий «здравый смысл», инокулированный нам Западом вместе с рационализмом, индивидуализмом, меркантилизацией нашего сознания, культом потребления, удовольствия и успеха. Совесть явно не вписывается в такого рода систему ценностей и в лучшем случае может быть принята как формально понятая честность.
Для того чтобы постичь глубинный смысл этой категории, необходимо провести небольшое этимолого-лингвистическое исследование. В русском языке понятие совесть является производным от глагола ведать, имеющего санскритские корни. Буквально оно означает со-ведение или со-знание. В большинстве европейских языков, возникших на основе латыни, просматривается точно такая же ситуация: совесть берет свое начало от латинского слова conscientiam, имеющего то же значение, что и в русском языке.
Из латыни оно перекочевало в слегка видоизмененном виде во французский и английский — conscience, в испанский — conciencia, португальский — consciencia, итальянский — coscienza и другие романские языки. Во всех них оно возникает от слова знание и фактически означает некое совместное знание, однако, непонятно, какое именно. Так, во французском совесть и сознание обозначаются одним словом — conscience. В английском же есть определённое разделение: сознание как понимание обозначается словом consciousness, а совесть как особый вид сознания чаще переводится как conscience. Впрочем, последнее может употребляться и в том, и в другом значении. Приподнимают вуаль сакральности над понятием совести этимологические исследования немецкого языка. По-немецки совесть — Gewissen, производная от глагола wissen — знать. Однако приставка ge- в немецком языке обычно указывает на завершённость действия. Получается не просто сознание, а осознание или познание чеголибо. В старонемецком существовал глагол gewizzeni, который означал буквально — знать изнутри.
Опираясь на результаты этого небольшого лингвистического исследования, мы полагаем, что в древности понятие «совесть» было в центре внимания и глубокого осмысления, и его сакральный смысл трактовали как осознание своей внутренней жизни, нравственности и, прежде всего, своей вины. Не зря в нашем языке слова совестливый и сознательный семантически очень близки. Именно так понимал совесть и Владимир Иванович Даль, подразумевая под ней нравственное сознание, способность распознавать качество поступка. Основоположники психодинамического направления в психологии З. Фрейд и К.Г. Юнг полагали, что совесть занимает особое место в структуре сознания, она локализуется в Супер Эго («Сверх Я»), то есть там же, где мораль, нравственность и религиозные представления. В. Франкл называл совесть органом смысла и наделял её способностью обнаруживать тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации. Голос совести порой противоречит «здравому смыслу», но выбор совести всегда этичен. Нахождение смысла — это ещё не решение задачи, необходимо ещё осуществить его, то есть человек должен принять и нести ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни. В определённых ситуациях человек ставится перед выбором между ценностями, образующими противоречащие друг другу принципы. В таких случаях и «включается» совесть. Именно она склоняет личность к принятию ответственного решения в ситуации выбора. У человека всегда есть свобода выбора между двумя возможностями: прислушаться к голосу совести или проигнорировать его. Человечество в процессе антропогенеза выработало целую систему психологических защит от мук совести. Однако все эти защиты: рационализацию, вытеснение, обесценивание и прочие, — Фрейд считал самообманами, ведущими к неврозу. Если совесть систематически подавляется, это приводит к потере индивидуальности и конформизму или доминированию и тоталитаризму. Подобные проявления, по мнению Франкла, ведут к ощущению бессмысленности жизни и стремлению уйти от возникающих угрызений совести путем алкоголизации, наркотизации или суицида. Э. Фромм сделал чрезвычайно важное, с нашей точки зрения, заключение о том, что совесть есть выражение целостного участия личности в эмоциональном переживании. При этом она согласует общие моральные законы и принципы с внутренними позициями человека. Совесть оценивает исполнение нами человеческого назначения; она является (на что указывает корень слова со-весть) вестью в нас, вестью о нашем относительном успехе или о поражении в искусстве жизни. В ней заключено знание о цели нашей жизни и о принципах, посредством которых мы её добиваемся. Назначение совести в том, чтобы быть стражем подлинного личного интереса человека, она действенна в той мере, в какой человек не утратил себя полностью и не стал жертвой своего безразличия и деструктивности по отношению к самому себе.
Совесть находится во взаимодействии с плодотворностью человека. Чем плодотворнее он живет, тем сильнее развита его совесть, и тем больше она, в свою очередь, содействует плодотворности. Чем менее плодотворно живет человек, тем слабее становится его совесть. Парадоксальность и трагизм этой ситуации в том, что совесть человека слабее всего именно в тот момент, когда он более всего нуждается в ней. А.Г. Ковалев определяет совесть как эмоционально-оценочное отношение личности к собственным поступкам. Это отношение возникает вследствие глубокого усвоения и принятия норм нравственности как результат превращения объективных требований общества к поведению личности в личную потребность человека. Совесть, как полагают, пробуждает в человеке чувство вины. В этом плане З. Фрейд рассматривал вину как нравственную разновидность тревоги, «как тревогу совести». Переживание этой тревоги запускает особый психологический механизм, с помощью которого человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его неблаговидными действиями. В процессе формирования совести участвует не только чувство вины, но все без исключения эмоции. Если ребенок постигает разницу между тем, «что такое хорошо» и «что такое плохо», из-под палки, в условиях жёсткого прессинга, то основными эмоциями в данном случае будут страх и гнев. Если же ему будут представлены образцы высоконравственного поведения, показана привлекательность бескорыстной помощи, самоотречения и т.п., то это вызовет у него положительные эмоции — волнение, радость, интерес. Эмоции, сопряжённые с совестью, образуют особый инструмент — аффективно-когнитивную структуру, которая оценивает каждый шаг человека на предмет его соответствия нравственным принципам. Совесть является также своеобразным защитным механизмом, позволяющим избежать мучительной агонии многократного переживания чувства вины. Это чувство не отпускает без покаяния, оправдания, понесения наказания или компенсации ущерба. Вина стимулирует мыслительные процессы в плане поиска путей исправления ситуации, восстановления нормального хода вещей. Такая стратегия признаётся единственно эффективной в разрешении внутреннего конфликта, порождённого виной.Чувство вины связано с неприятным предощущением изоляции от человека, которому нанесены обида или ущерб, от референтной группы, мнение которой для человека значимо и которая может подвергнуть виновного коллективному осуждению. Предельно обобщая, можно заключить, что в основе чувства вины лежит страх оказаться отверженным.
Чувство ответственности является ядром в структуре совести и нравственного поведения, оно ориентировано на осознание вины, в то же время, способствует выбору такого стиля поведения, который снизит интенсивность переживания вины.
Согласно христианской антропологии, крестная смерть Христа — казнь невиновного во имя спасения виновных — запрограммированное Богом событие, которое должно было стать мощнейшим средством пробудить в людях угасшее чувство вины и вернуть человечество на путь нравственности. Примечательно, что в христианстве предпочтение отдается кающемуся грешнику, нежели праведнику, который не смог согрешить, потому что не было такой возможности.
Просматривая этот довольно краткий обзор психологических представлений о функции и механизмах совести, вполне обоснованно можно заключить, что совесть и позитивные личностные смыслы являются рядоположенными категориями. Они локализованы в сфере субъективно значимого и относятся к числу «значащих переживаний» личности. Будучи окрашены эмоциями с диаметрально противоположными знаками, эти категории, в принципе, призваны к выполнению одной и той же глобальной функции — оптимальному достижению личностно-значимой цели. В этом плане совесть и чувство удовлетворённости (смысловой триумф) работают синергийно, по принципу фрактальности, как дополняющие друг друга части единого целого.
Если при достижении цели возникает чувство вины, мучают угрызения совести, то о переживании смыслового триумфа, как говорится, и речи быть не может. Поступок не по совести приводит к разочарованию. Значит, путь достижения цели, как минимум, неоптимален. И именно эти мучительные переживания позволяют своевременно осознать неоптимальность, ложность, незаконность, безнравственность либо поставленной цели, либо пути к её достижению, либо смыслообразующего мотива.
Мы полагаем, что одна из причин порождения конфликтных смыслов заключается в нарушении принципа фрактальности между триумфом смысла и совестью.
В заключение следует отметить, что совесть как смыслообразующий фактор, пожалуй, весомее, чем смысловой триумф. Смысловой триумф живет недолго, по существу, какие-то мгновения, пока реализуется данная потребность, которая затем отмирает. А муки совести и чувство вины могут жить в сознании много лет, иногда всю жизнь.
Существует немало душевных болезней, при которых совесть практически полностью отсутствует или находится в зачаточном состоянии. Речь идет о некоторых формах психопатий, определенных вариантах шизофрении, при слабоумии и т. д. Однако в этих случаях бессовестные поступки совершают психически больные люди, это крайне неприятно, но мы их не можем судить, принимая во внимание особенности их заболевания.
Невменяемые люди — это, прежде всего, те, кто утратил возможность различать разницу между добром и злом. Соответственно, чувство вины и муки совести им незнакомы.
Между тем, если человек систематически пытается обуздать свою совесть, он постепенно приобретает навык, становится искусен в этом и незаметно из психически здоровых переходит в разряд душевнобольных. Нередко этому способствует ненасытная жажда обогащения, признания или стремление к власти. В этих условиях нравственность только мешает и, как правило, практически полностью отсутствует. Но это дорога ведет к добровольному и рукотворному безумию!
Напротив, многие мудрецы, мыслители, философы далёкого и недавнего прошлого были совестливыми людьми в самом высоком смысле этого слова. Так, Ф.М. Достоевский в своё время писал, что если когда-либо на Земле будет построено Царство Божие, и в основе его будет лежать хоть одна невинно пролитая слезинка ребёнка, то он отказывается жить в таком царстве! Аналогичной точки зрения придерживались и некоторые мусульманские суфии, и кое-кто из православных оптинских старцев. Они утверждали, что не смогут наслаждаться прелестями рая, осознавая, что кто-то в это время мучается в аду.
На рубеже конца XIX-го и начала ХХ-го веков были предприняты попытки спроецировать основные нравственные идеи на экономику и хозяйство. Одним из первых, по крайней мере в России, это сделал профессор-экономист С.Н. Булгаков, ставший в дальнейшем православным священником. Практически в унисон идеям Сергия Булгакова в научных трудах Э. Леруа и П. Тейяра де Шардена прозвучало понятие ноосферы. В последующем эта концепция наиболее полно была развернута В.И. Вернадским. Основная мысль Вернадского заключается в необходимости подчинения научно-технического прогресса идеалам гуманизма. В ноосфере нравственность и экономика сомкнутся, сформируется единое гуманное отношение ко всему сущему на Земле и во Вселенной.
Учение о ноосфере продолжает развиваться и в наши дни в работах М.М. Камшилова, В.П. Казначеева, АИ. Субетто и др. Все они указывают на необходимость разумного, нравственного отношения не только к людям, но и к природе, к запасам полезных ресурсов в противоположность стихийному, хищническому отношению к ней, приводящему к ухудшению состояния окружающей среды вплоть до глобальной экологической катастрофы, чреватой гибелью всего человечества. Избежать этой ужасной катастрофы реально, если мы безотлагательно начнем совестливо строить наши взаимоотношения не только в социальной сфере, но и с природой, со всеми живыми и неодушевлёнными объектами на Земле.
Таким образом, совесть уже сегодня является не только регулятором нравственности, не только мощным смыслообразующим мотивом, не только критерием максимальной осмысленности жизни, но и залогом сохранения жизни на Земле. А иначе — не выжить!
........................................................................................................................................................................................................................
.....................................................................................................................................................................................................................
